Это одно положение. Другое – это то, что мы принуждены видеть в выпаде Председателя Совета Министров не только неумную политику, но определенную травлю Оренбургского казачества, двухлетняя эпическая борьба которого у всех на глазах. Были оставлены Казань, Симбирск, Самара с огромным имуществом. Была, наконец, оставлена Уфа и Стерлитамак, поставившие Оренбургскую армию в тяжкое положение и предрешившие участь Оренбурга еще с осени 1918 г. Почему же господин Председатель Совета Министров не нашел в этом ничего достойного внимания общества, а нашел необходимым афишировать только неудачу Оренбургского казачества? Да еще в таком недопустимо оскорбительном для войска освещении? Неужели та кровь, которая пролита и сейчас обильно льется войском, то разорение, те пылающие и уничтожаемые дотла станицы заслуживают со стороны главы Правительства только такого отношения?
Обращаюсь, наконец, к последним дням. Нам известно из официальных источников, что не «возрождающаяся», – как говорит Министр Председатель, – а всегда боеспособная Оренбургская армия, обильно полившая своей кровью обратный путь до Оренбурга, – в настоящее время упорно бьется с успехом под стенами этого города, отдавая ежедневно по 100–150 жизней на благо Родины, а в то же время Западная армия уже откатилась за сотню верст назад, отдав два города. В рядах этой армии есть и разложение. Правый фланг и тыл Оренбургских корпусов снова под большой угрозой. Может быть, господин Министр Председатель на днях в печати будет говорить о позоре разложения частей Западной Армии и о негодности и неспособности командного состава?!
О борьбе казачьей армии под Оренбургом в настоящий момент я считаю нелишним привести выдержки из оперативных донесений, чтобы мое заявление об «упорной борьбе под стенами Оренбурга» не было голословным. «Орск, 16-го мая 19-го года, оперативная, Оренбургский участок. [На] правом боевом участке тремя сотнями 23-го полка 14-го мая занята гора Платова, что на 12 верст северо-восточнее Оренбурга. Пока вследствие чрезмерного переутомления после крайне ожесточенного боя на линии хутора Белова, не имея физической возможности двигаться, части закрепились на линии гора Платова, гора Алебастровая и станица Нежинская. 15-го противник оставил свои окопы на правом фланге участка и отходит за Сакмарский разъезд. В окопах оставлено красными много патрон. Оставленные позиции заняты нашими частями. Потери на этом участке за 13 мая: убито 4 офицера и 72 казака, ранено 2 офицера и 56 казаков, без вести пропало 76 казаков».
Я считаю долгом обратить внимание Совета Министров, что в войне нормальный процент убыли распределяется так: 5–7 процентов убитыми и 93–95 ранеными и контужеными. Приведенные же донесения показывают, что из всего числа выбывших из строя убито гораздо больше, чем ранено. И это явление – постоянная особенность казачьего фронта. Не стыдно ли главе Российского Правительства хотя бы перед трупами!
Другое донесение. «Орск, 18-го мая 19 г., оперативная, Оренбургский участок. Наши части заняли хутор Гребени. Южнее наши части заняли станцию Меновой Двор и южную часть ж. дор. моста через Урал и продолжают наступать для овладения городом Оренбургом. Мост цел. 8-ой казачий полк занимает станицы Павловскую, Никольскую, Городищенскую, Краснохолмскую и Красноярскую (это линия станиц по левому берегу Урала к западу от Оренбурга). Красные обстреливают эти станицы с правого берега реки Урала слабым артиллерийским огнем». Совет Министров изволит видеть, что делает слабая1984 числом казачья Оренбургская армия. А где сейчас Западная армия, передовая линия которой, кстати сказать, тоже заполнена Оренбургскими казаками, я полагаю Совету Министров известно.
Только что прозвучали в газетах яркие, выразительные, отдающие должное войску Оренбургскому, слова ВЕРХОВНОГО ПРАВИТЕЛЯ, Генерала Жанена, Адмирала Танаки, Помощника Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего Генерала Бурлина, справедливо указавшего, что только за спиной многострадального Оренбургского казачества оказалось возможным создать Сибирскую армию, – как резким, оскорбительным для войска и гасящим дух диссонансом прозвучали слова министра Председателя.
Мне известно, что номер 102 газеты «Наша Заря», помимо нашего воздействия и даже без нашего ведома, не допущен на фронт распоряжением особой канцелярии Верховного Главнокомандующего. Значит, слова и мнения главы Правительства, опубликованные в печати, признаны могущими дурно повлиять на дух армии.
Что это? Измена ли делу возрождения России или просто недомыслие?!
И в том и в другом случае войско Оренбургское не может иметь доверия к такому лицу (т. е. к Вологодскому. – А. Г.) и решительно протестует против такого оскорбительного выпада Министра Председателя по его адресу»1985.
Члены Войскового правительства были более дипломатичны и последовательно опровергли все тезисы председателя Совета министров1986. В их ответе отмечалось, что «заявление же это Вологодского указывает на то, что он смотрит на все с обывательской точки зрения, но для того, чтобы правильно судить об этом, надо быть воином или казаком в душе, чтобы понять всю трагедию, совершающуюся в душе воина, оставляющего свою позицию, и казака, отдающего врагу родные станицы… Все высказанное Министром Вологодским об Оренбургском казачьем войске и его армии показывает недоброжелательное отношение к Оренбургскому войску, основанное на непроверенных слухах и отнюдь не укрепляющее фронт и ведущее к благу России, поэтому Войсковое Правительство просит Ваше Высокопревосходительство оградить Оренбургское войско от подобных выпадов по его адресу, с чьей бы то ни было стороны»1987. К сожалению, нет сведений о содержании протеста самого А.И. Дутова, хотя по имеющимся данным такой протест был и даже зачитывался вместе со статьей Вологодского и представлением Анисимова 2 июня 1919 г. на вечернем заседании 3-го очередного Войскового Круга Области Войска Оренбургского1988.
В ГА РФ удалось обнаружить источник, которым пользовался Вологодский, критикуя оренбургское командование. Это докладная записка военно-окружного контролера Оренбургского военного округа на театре военных действий С. Жихарева, подготовленная еще, видимо, в феврале – начале марта 1919 г., как писал ее автор, «во исполнение приказания Вашего, Г. Государственный Контролер, основанного на сделанном Вам г. Председателем Совета Министров предложении иметь от меня сведения о тех впечатлениях, которые создались у меня относительно происходивших в жизни Оренбургской Армии событий – не как у Представителя Государственного Контроля, а как у стороннего очевидца событий»1989. Небезынтересно, что подлинник записки с пометками ее читателей, в том числе, видимо, самого Вологодского, хранится в делах Совета министров вместе с докладом Анисимова по этому вопросу, а копия – в личном архиве Вологодского1990. Судя по всему, на основе записки Жихарева 25 февраля 1919 г. государственным контролером был сделан доклад на вечернем заседании Совета министров1991. В майском интервью Вологодский, по сути, своими словами передал содержание этой записки. Однако кое-что добавил от себя и исказил вследствие слабого знакомства с историей антибольшевистского движения и обстановкой на Южном Урале. В итоге статья получилась значительно резче записки и разразился скандал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});